И вдруг он своим плечом коснулся моего.
Стало приятно. Я не отстранялась, хотелось больше. И с каждым толчком автобуса наши предплечья соединялись. Медленно. В итоге, мы плотно прижимались друг к другу всей поверхностью руки от плеча до локтя, но при этом делали вид, что всё произошло случайно.
А вдруг, это я? Я первая коснулась? Мне хотелось, чтобы инициатива исходила от него, и при первой встряске я отодвинула руку.
Гера не придвинулся сразу, а подождал другого толчка и соединил нас в прежнее положение. Я снова слегка отстранилась, он снова подвинулся. Моя рука находилась уже на самом краю подлокотника, и нужно было или убирать ее совсем или оставлять на месте. Я не убрала. Всю оставшуюся дорогу мы так и ехали, не глядя друг на друга, не разговаривая, не шевелясь, но прижимаясь друг к другу с какой-то необъяснимой страстью.
Автобус куда-то повернул, проколесил по дорожкам и остановился. Я стала искать свой рюкзак, Герка наклонился за пакетом, и мы разомкнулись. Я тут же почувствовала, что хочу сейчас же от Геры избавиться. Мы встали, он остановил для меня напор людей, тоже желающих выйти, я проскочила и постаралась оторваться, поместив кого-то между нами, но Гера четко следовал за мной. Спустилась из автобуса, попыталась скрыться в толпе, но он нашел меня и там. Он встал рядом и далеко не так, как на перроне. Теперь, кто бы на нас ни взглянул, понял, что мы ВМЕСТЕ!
— Где ты оставила свою сумку? — спросил Гера.
— Где-то… — ответила я тихо. — В середине…
Он усмехнулся, и это меня задело. Его усмешка звучала так, что все девчонки дуры, не помнят, куда кладут свои вещи. И если до этого я сомневалась, стоит ли сбегать, теперь утвердилась.
Выгрузили багаж, толпа ринулась, ряды смешались, я нырнула в самую гущу, обошла одного, другого, спряталась за третьим и через некоторое время поняла, что Гера за мной не идет. Воспряла духом и деловито кого-то спросила:
— А где сумки, которые лежали в середине? — голос мой уже не был тихим.
— Вон туда выгрузили! — мне показали за автобус, и я обрадовалась, что Гера там не найдет.
Я улыбнулась, и впервые с момента выхода из поезда ощутила собственную силу. Независимость! Ни от девчонок, ни от парней.
* * *
Я мечтала о Саше и, когда пришло зачисление в ШОД, еще с большей силой стала представлять прогулки с ним по осеннему городу. Почему-то рисовалась аллея с опавшими листьями, пар изо рта и легкий мороз. Красивые листья, кленовые. Мы идем и пинаем их ногами. Эти образы были так приятны, что я представляла картину вновь и вновь.
* * *
Сумка обнаружилась быстро.
— Куда теперь идти? — обратилась к какой-то девчонке.
— К корпусу сказали. Вон, по той дорожке!
Но, чтобы добраться до той дорожки, нужно пройти достаточно много на открытом пространстве, где Гера, конечно же, меня найдет! Оставалось надеяться, что он уже у корпуса. Я подняла сумку на плечо и почувствовала себя мишенью.
Старалась идти как можно быстрее, не оглядываться, впереди уже виднелись спасительные деревья, в тени которых можно скрыться, но… услышала:
— Давай помогу.
Черт!
— Не стоит, — ответила Гере холодно, в надежде, что уйдет.
— Давай, — повторил он и усмехнулся.
Блин. Ты все равно не отстанешь! Тогда хоть сумку неси!
Я поставила сумку на землю, а Гера подхватил ее свободной рукой. Далее я шла как на эшафот, понимая, что сейчас все нас заметят и отделаться от того, что мы пара, будет уже невозможно.
Показалось здание. Душа ушла в пятки. Но, подойдя поближе, я заметила только нескольких девчонок. Успокоившись, что свидетелей немного, остановилась около них, повернулась к Гере и неопределенно подняла на него глаза.
— Куда поставить? — спросил он и взглянул на меня, но странно, будто хотел чем-то заслониться.
— Здесь… — указала я место перед собой.
Опустив сумку, Гера быстро развернулся и исчез. Я подошла к девчонкам и скромно опустила голову. Тут до меня дошло, что они завидовали. Никто им не помогал, а мне прямо до корпуса донесли сумку.
Эх, может, плохо, что свидетелей мало… Почти никто и не видел…
Когда все девчонки собрались, руководитель-женщина объявила:
— Мы приехали на день раньше, поэтому наш корпус еще не готов. Эту ночь проведем в другом месте. Нам выделили комнату для девочек и для мальчиков. Пойдемте!
На этот раз я приготовилась занять себе лучшее место и не зевать. Но не только я. Мы оравой влетели в комнату, Юлька, Наташка и Ирка заняли кровати у стены, а мне досталось место рядом с Машкой. Такому соседству я не очень обрадовалась, но куда деться.
Комната оказалось большой и пустой, словно казарма. Стены с масляной краской до половины, железные койки и байковые одеяла. А главное! Стульчики из детсада. Все это вызвало во мне стойкое чувство стыда, и не только во мне.
— Куда нас привезли? — пошли недовольства.
— Черте что? Они хотят, чтобы мы ВСЕ спали в одной комнате?
— Я отказываюсь здесь спать! Пусть ищут другой корпус! Это не моя вина, что мы приехали раньше!
Громче всех выступали Юлька-аристократка и Машка. Раздражение набирало обороты.
— Надо сходить к руководителю! Пусть меняют помещение!
— Надо сходить! Надо сходить! — но выступающие девчонки никак не могли решить, кому это поручить.
Уж точно не мне. Я, конечно, для солидарности делала недовольное лицо, но меня и с места бы никто не сдвинул.
— Надо! Надо!
Пару раз открывалась уже дверь, но затем закрывалась в нерешительности. Звучали обвинения с адрес большинства, что нельзя оставлять это дело просто так. В итоге, Машка решилась:
— Я пойду! Я не собираюсь оставаться в этом сарае! Лучше буду спать под открытым небом!
И эта перспектива мне понравилась! Ночь! Под открытым небом! Я знала, КТО очень быстро окажется рядом.
Машка вышла, но через пять минут вернулась.
— Ну? Что? — обступили ее девчонки.
— Да ничего. Сказали, уже поздно что-то решать! Говорила же, нужно всем идти!!!
— Я всё равно не собираюсь здесь ночевать! — заявила Юлька.
— Это же клоповник какой-то! — вторила ей Наташка
— Вы как хотите, но я в этой комнате не останусь! — Ирочка тоже выражала свое мнение.
— Нужно просто всем вместе устроить бунт. Но именно всем! — предложила Машка.
Ради ночи я готова пойти и на бунт.
— Именно так и нужно сделать! — поддержали девчонки.
Они еще долго кричали, но на пороге появился сам Владимир Николаевич.
